Прочитано:

47%

17

     Проработав целый день, донья Мерседес крепко заснула на своем стуле. Я начала перебирать различные флаконы, банки и коробочки в ее стеклянном буфете. Когда я проходила на цыпочках мимо нее, она вдруг открыла глаза, медленно повернула голову, прислушиваясь к чему-то, ее ноздри затрепетали, словно нюхая воздух.
     - Чуть не забыла, - сказала она. - приведи его сейчас же.
     - Но там никого нет, - ответила я с абсолютной уверенностью.
     Она подняла руки в беспомощном жесте. - делай то, что тебе говорят.
     Не сомневаясь, что на этот раз она ошибается, я вышла из комнаты. Было почти темно. Никого не было. С торжествующей улыбкой я уже собиралась вернуться, когда услышала слабый кашель.
     Словно вызванный по велению доньи Мерседес, из сумрачного коридора вышел аккуратно одетый мужчина. У него были непропорционально длинные ноги. Плечи же, по контрасту, казались маленькими и выглядели слабыми и хрупкими. Мгновение он колебался, затем в знак приветствия поднял гроздь зеленых кокосов. В другой руке он держал мачете. - Мерседес Перальта у себя? - спросил он низким, скрипучим голосом, прерванным резким кашлем.
     - Она ждет тебя, - сказала я и отодвинула занавес в сторону.
     У него были короткие, жесткие, вьющиеся волосы, пространство между бровями измято глубокими складками, а темное угловатое лицо приковывало к себе внимание неприступной суровостью, свирепым и безжалостным выражением глаз. Лишь кое-где в уголках его рта проступала некоторая мягкость.
     Слабая улыбка медленно пробежала по его лицу, когда он приблизился к донье Мерседес. Опустив кокосы на землю и поправив на коленях брюки, он присел перед ее стулом. Он выбрал самый крупный кокос и тремя искусными ударами острого мачете срезал макушку. - они как раз такие, как тебе нравится, - сказал он, - еще мягкие и очень сладкие.
     Донья Мерседес пригубила фрукт и, делая шумные глотки, заметила, как прекрасно молоко. - дай мне немного внутренности, - потребовала она, возвращая фрукт ему.
     Одним ловким ударом он разделил кокос пополам, а затем отрезал сладкую желатиновую мякоть от макушки.
     - Дай Музии другую половину, - сказала донья Мерседес.
     Он строго посмотрел на меня, потом без слов соскоблил оставшуюся половину кокоса с той же самой тщательностью и подал ее мне. Я поблагодарила его.
     - Что привело тебя сюда сегодня? - спросила донья Мерседес, прерывая неловкое молчание. - тебе нужна моя помощь?
     - Да, - сказал он, доставая портсигар из своего кармана. Прикурив от зажигалки, он сделал долгую затяжку и сунул портсигар обратно в карман. - дух был прав. Проклятый кашель стал еще сильнее. Он не дает мне заснуть. У меня от него болит голова. Он не дает мне работать.
     Она пригласила его сесть, но не напротив нее, где обычно сидели ее клиенты, а на стул у алтаря. Она зажгла три свечи перед девой, затем небрежно спросила о кокосовых плантациях, которыми он владел где-то на побережье.
     Он медленно оглянулся и посмотрел в ее глаза. Она успокоила его кивком головы. - эта Музия помогает мне, - сказала она ему. - ты можешь говорить все, словно ее тут нет.
     Его взгляд на миг остановился на мне. - мое имя Бенито Сантос, - сказал он и быстро взглянул на донью Мерседес. - как ее зовут?
     - Она говорит, что ее имя Флоринда, - ответила донья Мерседес, прежде чем я смогла вставить словечко. - но я зову ее Музия.
     Она внимательно осмотрела его и встала ему за спину. Медленными легкими движениями она растирала мазь на его груди и на шее почти полчаса.
     - Бенито Сантос, - сказала она, поворачиваясь ко мне, - очень крепкий человек. Он приезжает время от времени повидаться со мной, причем всегда или с головной болью, или с простудой, или с кашлем. Я излечу его за пять встреч. У меня для него есть особо приготовленная мазь и молитва к духу моря.
     Она вновь массировала его длительное время. - ушла головная боль? - спросила она, положив руки на плечи Бенито Сантоса.
     Казалось, он не слышал ее вопроса. Его невидящий взор был направлен на мигающие свечи. Он начал говорить о море и о том, каким зловещим оно бывает на рассвете, когда солнце встает из тусклой, потерявшей блеск воды. Монотонным шепотом он говорил о своих повседневных полуденных экскурсиях в море.
     - Пеликаны кружились вокруг меня, - говорил он. - иногда они пролетали очень низко и смотрели прямо мне в глаза. Я уверен, они хотели знать, не иссякла ли моя сила.
     Опустив голову он замолчал на длительное время, а потом перешел на низкий, почти неразборчивый шепот.
     - В сумерки, когда солнце садится за дальние холмы и его лучи больше не ласкают воду, я слышу голос моря. Он говорит мне, что в такой-то день он умрет, но пока он жив, он неумолим. А потом я знаю, что люблю море.
     Мерседес Перальта сдавила ладонями его виски, ее пальцы оплели его голову. - Бенито Сантос, - сказала она, - это мужчина, который преодолел свою вину. Он стар и утомлен. Но даже сейчас он такой же безжалостный, как и море.
     Бенито Сантос приходил к донье Мерседес пять дней подряд. Окончив ежедневный лечебный сеанс, она просила его рассказать мне свою историю. Он ничего не говорил в ответ, полностью игнорируя меня. - твой джип на улице? - спросил он, и тут же добавил, не дав мне времени на ответ: - отвези меня, пожалуйста, на кокосовую плантацию.
     Мы ехали в молчании. Уже достигнув побережья, я попыталась заверить его, что он может и не выполнять просьбу доньи Мерседес.
     Он решительно замотал головой. - все, о чем бы она ни просила, священно для меня, - сухо произнес он. - я просто не знаю, что говорить, вернее, как говорить об этом.
     Под предлогом доставки кокосов для доньи Мерседес я посетила Бенито Сантоса много раз. Мы долго беседовали друг с другом, но он так и не потеплел ко мне. Он всегда вызывающе сверлил меня взглядом, пока я не отводила глаза. Он совершенно ясно давал мне понять, что говорит со мной только потому, что об этом его попросила Мерседес Перальта. Он, конечно же, был таким, как она и описала его, строгим и безжалостным.

     Яростно сжимая в руке мачете, Бенито Сантос неподвижно стоял под палящим полуденным солнцем. Оно обжигало его спину, изрезанную тростником. Сдвинув край шляпы, он пристально следил за группой усталых мужчин, бредущих в город по пустым, убранным полям сахарного тростника.
     Последние день и ночь все работали без отдыха. Это был последний урожай сахарного тростника. Теперь эту землю выровняют трактора, а затем ее распродадут по частям. Владелец этих полей не выдержал. Как и все другие плантаторы, он был вынужден продать свои владения каракасской строительной компании.
     Долина превращалась в индустриальный центр. Немцы и американцы строили свои фармацевтические лаборатории. Итальянцы привезли на строительство обувной фабрики своих собственных рабочих.
     - Проклятые иностранцы, - ругнулся Бенито Сантос, сплюнув на землю. Он не мог ни писать, ни читать, у него не было профессии. Он был рубщиком сахарного тростника и знал только, как обращаться с мачете. Обтерев длинное лезвие о землю, он вошел во внутренний двор гасиенды, свернув к небольшому бунгало, где был расположен кабинет мастера. Толпа рабочих, сидящих в тени крыши, подозрительно смотрела ему вслед, когда он входил в контору.
     - Что тебе надо? - спросил его маленький толстопузый мастер, сидящий за серым металлическим столом. - хочешь получить расчет? - добавил он нетерпеливо, вытирая потную шею аккуратно сложенным белым платком.
     Бенито Сантос кивнул. Он был неразговорчив и большей частью груб. Услышав, что с ним заговорили, он спросил любезно: - я слышал, что сахарный тростник повезут на фабрику в город, - пробормотал он, уставившись на массивную шею мастера, которая как тесто выпирала на воротник его накрахмаленной рубашки. - я однажды ходил на фабрику. Скажи, ты можешь нанять меня туда?
     Откинувшись на стуле, мастер смотрел на Бенито Сантоса сквозь прикрытые веки. - ты живешь где-то здесь, не так ли? Как ты будешь добираться до города? До него, пожалуй, больше пятнадцати миль.
     - На автобусе, - буркнул Бенито Сантос, глядя украдкой ему в глаза.
     - На автобусе! - презрительно захохотал мастер, приглаживая тонкие, аккуратно подрезанные усы. - ты прекрасно знаешь, что автобус отходит только тогда, когда он полный. Ты никогда не уедешь раньше полудня.
     - Уеду, - отчаянно возразил Бенито Сантос. - если ты дашь мне работу, я всегда буду приезжать вовремя. Я прошу тебя.
     - Слушай, - прошипел мастер. - я нанимаю любого, кто может рубить тростник, несмотря ни на возраст, ни на опыт. Но я устанавливаю им срок. И это известно каждому, кто работает у меня шестидневку. На заводе и так людей больше, чем надо. - мастер начал перебирать бумаги на столе. - не отвлекай меня больше. Я занятый человек.
     Бенито Сантос шагнул во внутренний двор, стараясь не наступать на траву, проросшую между камней. Мельница в конце двора выглядела опустевшей. Он знал, что никогда больше не увидит долину такой.
     Громкий гудок грузовика отрезвил его. Он быстро шагнул в сторону, поднимая руку в просьбе подвезти его в город. Его окутало облако пыли.
     - Эй, Бенито, пройдись пешком, - крикнул кто-то из машины.
     Пыль осела, а он еще слышал крики и смех рабочих на грузовике. Его пальцы сдавили рукоятку мачете. Он натянул шляпу на брови, прикрыв глаза от яркого солнца и слепящей голубизны неба.
     Он не пошел в город по широкой дороге. Бенито Сантос шагал по пустынным полям, узкой пыльной тропой, ведущей к южной окраине города, где находился субботний открытый рынок.
     Он медленно брел по тропе, ощущая в одном башмаке дыру, а в другом хлопающую подошву, поднимавшую пыль перед ним. Время от времени он отдыхал в прохладной тени манговых деревьев, удрученно рассматривая мимолетные зеленые очертания ящериц, которые стремительно носились взад и вперед между кустов.
     Было послеобеденное время, когда он наконец добрался до рынка. Площадь бурлила людьми. Торговцы, с уже охрипшими голосами, расхваливали товар с тем же энтузиазмом, какой они проявляли и рано утром. Покупатели, в основном женщины, бесстыдно торговались за цену. Бенито Сантос проходил мимо лотков португальских фермеров, которые ломились под увядающими овощами; мимо мясных и рыбных рядов, вокруг которых роились мухи, а шелудивые собаки с бесконечным терпением дожидались кусочка мяса, упавшего на землю. Он улыбнулся, увидев нaemных мальчишек, стоявших за фруктовыми лотками. Они потихоньку подкладывали гнилые фрукты в бумажные пакеты вместо тех, что выбрал покупатель.
     Он позвенел монетами в своем кармане, своей шестидневной зарплатой, размышляя, купить ли ему продуктов для жены Альтаграции сейчас или немного позже. - позже, - сказал он вслух. Имелась возможность сторговаться повыгоднее под конец распродажи.
     - Покупай продукты, пока у тебя еще есть деньги, - крикнула ему старая женщина, которая немного знала его. - бобы и рис не станут дешевле.
     - Только женщины ждут послеобеденной торговли, - поддразнил его продавец, делая непристойный жест своим тазом.
     Бенито Сантос яростно оглядел смеющиеся лица разносчиков лебанессы, стоявших за броскими лотками с рекламой дешевой одежды, поддельных драгоценностей и духов. Гнев вздул жилы на его висках, мышцы на шее напряглись. В уме вновь возник унизительный инцидент в кабинете мастера. В ушах зазвенел презрительный смех рабочих на грузовике. Мачете сверкнул в его руке. С огромным усилием он повернулся и зашагал прочь.
     Холодный пот выступил на теле. Во рту было сухо. В желудке возникла неприятная дрожь, хотя он не был голоден. Надо сейчас же достать ром, решил он. Не дожидаясь прихода домой. Ему был нужен ром, чтобы рассеять гнев, рассеять его уныние, его подавленность.
     Он целеустремленно направился к центральному выходу рынка, где грузовики и вьючные обозы ожидали разгрузки продуктов. Он пересек улицу и, войдя в небольшой темный магазин на углу, купил три поллитровые бутылки дешевого рома.
     Он сел в тени дерева, разглядывая грузовики и ослов, стараясь не упустить момент, когда торговцы начнут расходиться. Довольно вздохнув, он прислонился к дереву и, сняв шляпу, вытер рукавом пот и пыль с изможденного лица.
     Открыв бутылку, он опустошил ее одним долгим глотком. Мало-помалу ром притупил напряжение в его желудке, успокаивая боль в натруженной спине и усталых ногах. Он улыбнулся. Смутное чувство благополучия зашумело в голове. Да, задумался он, лучше сидеть здесь, наслаждаясь ромом, чем идти домой и слушать непрерывные придирки Альтаграции. Пусть он немного успокоился, но это будет больше, чем он сможет вынести.
     Сквозь усталые веки Бенито Сантос разглядывал людей, собравшихся в круг возле ворот рынка. Это была толпа, которая каждую субботу приходила сюда из ближайших деревень биться об заклад на петушиных боях. Его сонный взгляд остановился на двух мужчинах, которые сидели под деревом прямо напротив него. Он совершенно не интересовался петушиными боями, однако его внимание привлекли два петуха в руках мужчин. Они отскакивали, взлетая и опускаясь, поминутно приседая на своих крепких ногах.
     Странным мягким жестом мужчина взъерошил перья птиц и толкнул их друг к другу, возбуждая их боевой дух.
     - Эта птица прекрасно выглядит, - сказал Бенито Сантос человеку, который держал темного петуха с золотистыми перьями.
     - Так оно и есть, - охотно согласился мужчина. - после обеда ты увидишь ее в последней драке. Лучших птиц берегут для последнего боя, - гордо добавил он, разглаживая перья петуха. - ты можешь смело ставить на него. Сегодня он будет победителем.
     - Ты уверен? - небрежно спросил Бенито Сантос, вынимая другую бутылку из своего бумажного пакета. Он сделал долгий глоток, затем пробрался сквозь толпу возбужденных мужчин, сидящих вокруг песочной ямы. Они отодвигались, не глядя на него. Их глаза были направлены в центр арены, где птицы сцепились в смертельной схватке.
     - Ваши ставки! Джентльмены, ваши ставки! - крикнул мужчина, и его голос на миг успокоил шум толпы. - ваши ставки на последнюю драку! На настоящую драку!
     Мужчина жадно меняли свои грязные банкноты на цветные фишки, которые обозначали сумму ставок.
     - Ты уверен, что твой петух сегодня выиграет? - спросил Бенито Сантос владельца птицы с золотистыми перьями.
     - Он уверен! - воскликнул мужчина, восторженно целуя алый гребешок.
     - Боишься поставить на кон, Бенито Сантос? - спросил его один из парней, который работал с ним эту неделю. - лучше иди и купи еду для своей старухи, если не хочешь скандала сегодня вечером. - насмешливо добавил он.
     Бенито Сантос сгреб фишки и без колебаний поставил все свои заработанные деньги на петуха с золотистыми перьями. Он верил, что удвоит свой капитал. Тогда он купит не только рис, но и мясо, и даже ром. А может быть даже хватит денег на то, чтобы купить сыну его первую пару башмаков.
     Бенито захлестнуло волнение зрителей, он, как и все, одобрительно закричал, когда владельцы подняли своих птиц высоко над головами. Они сосали острые, смертельные шпоры на ногах петухов, доказывая, что они не отравлены. Мужчины бормотали что-то ласковое своим птицам, а затем по команде судьи положили их в центр песочной ямы.
     Бойцы гневно оглядывали друг друга, но от боя пока воздерживались. На них опустили плетеные клетки. Толпа кричала, возбужденно подбадривая птиц на драку. Петухи дрожали от ярости, их оперение под бритыми, налитыми кровью шеями, распустилось.
     Клетки подняли. Петухи прыгнули друг на друга, умело избегая ударов клювами и крыльями. Но вскоре они сцепились в смертельном взрыве бешеных взмахов крыльев, ударов головой и ногами. Белые перья петухов покраснели от крови из своих ран и глубоких порезов на шеях противников.
     Бенито Сантос молчаливо молился за птицу, на которую он поставил. По сигналу судьи из ямы убрали петухов с открытыми клювами и тяжелым дыханием. С нарастающей тревогой Бенито Сантос смотрел на владельца птицы с золотистыми крыльями, который дул на раны. Он что-то говорил, успокаивая петуха.
     По команде судьи птиц вновь поставили в центр круга. Белокрылая птица тут же совершила прицельный прыжок, запустив шпоры в шею своего противника. Ликующий крик петуха нарушил безмолвие зрителей. Петух с золотистым оперением упал замертво.
     Бенито Сантос горько улыбнулся, затем захохотал, стараясь сдержать свои слезы. - по крайней мере у меня остался ром, - прошептал он, допивая остатки второй бутылки. Дрожащими пальцами он вытер подбородок и, выйдя из толпы, направился к холмам. Пустые тростниковые поля тянулись вдаль, сверкая в ярком послеполуденном солнечном свете. Желтая пыль на дороге, поднятая его башмаками, прекрасным золотым порошком оседала на его руки.
     Он медленно взбирался на крутой холм. Где бы ни было дерево, он сворачивал с пути и отдыхал в его тени.
     Он откупорил последнюю бутылку и сделал глоток. Ему не хотелось видеть свою жену. Он не выносил взгляда ее обвиняющих глаз. Бенито обвел глазами холмы вокруг себя, его взор остановился на зеленом откосе по другую сторону дороги. Там была ферма генерала высшего ранга из правительства.
     Бенито Сантос глотнул еще. Ром наполнил его смутной надеждой. Возможно, ему дадут работу на ферме. Он мог бы подрезать сочную, зеленую люцерну, которая выращивалась специально для лошадей. Черт! У него хватит умения! Подумал он. Бенито Сантос - рубщик тростника. Резать тростник или люцерну - какая разница. Он может даже попросить аванс. Совсем немного. Лишь бы купить риса и бобов.
     Он взбежал на холм и по недавно проложенной дороге направился к генеральской ферме. Он был так возбужден возможностью получить работу, что даже не заметил двух солдат у широко открытых ворот.
     - Ты думаешь, куда идешь? - остановил его один из них, указывая винтовкой на знак у дороги. - читать умеешь? Тебе нельзя пересекать эту линию. Это частная дорога.
     У Бенито Сантоса с каждым вдохом в горле росла обида. Он переводил взгляд с одного солдата на другого, затем обратился ко второму, который прислонился к крупному валуну около знака. Он выглядел постарше и казался более дружелюбным. - я отчаянно ищу работу, - прошептал он.
     Солдат молча кивнул головой, его глаза остановились на жестких черных волосах Бенито Сантоса, которые вылезли сквозь порванную соломенную шляпу. Его поношенные подвернутые брюки и рубашка цвета хаки влажно липли к его высокому, исхудавшему телу. - здесь ты не получишь работы, - дружелюбно сказал он. - во всяком случае, здесь нет никого, кто мог бы нанять тебя.
     - Но кто-то же должен был остаться с лошадьми, - настаивал Бенито Сантос. - я мог бы помогать ему. Хотя бы пару часов в день.
     Часовые переглянулись, а затем, пожав плечами, проказливо улыбнулись. - попроси Германа, он отвечает за лошадей, - сказал мужчина помоложе. - возможно, он поможет тебе.
     На миг Бенито Сантосу показалось, что солдаты смеются над ним. Но он чувствовал себя слишком признательным за их заботу о нем. Боясь, что они могут изменить решение и прогнать его, он поспешил к холму по прямой мощеной дороге.